Внешняя
политика Турции на глазах всего мира претерпевает коренные изменения.
Многие эксперты утверждают, что единственная мусульманская страна НАТО
все дальше уходит от Запада и все более задумывается о возрождении
былого величия Османской империи. Целый ряд событий последних месяцев
подтверждает эту тенденцию.
Ностальгия по янычарам
Он был последним в длинном ряду наследников великой когда-то Османской
империи, включавшей еще в начале XX века огромные территории в Европе,
Африке и Азии. Но принц Осман Эртугрул Османоглу был государем без
государства и большую часть своей жизни провел в качестве человека без
паспорта – у него не было гражданства.
В 1924 году группа турецких
офицеров во главе со знаменитым Кемаль-пашой, прозванным Ататюрком
(«отцом турок»), провозгласила республику и вышвырнула 12-летнего принца
со всем его многочисленным семейством из страны. Турецкое гражданство
изгнанник обрел лишь через 80 лет, в 2004 году. 23 сентября 2009 года
бывший правитель Османской империи умер на родине, в Стамбуле, в
возрасте 97 лет, и республика, некогда изгнавшая его, примирилась с
последним султаном.
Проводить в последний путь вернувшегося домой
правителя пришли четыре министра, лидеры правящей
исламско-консервативной партии ПСР, депутаты Меджлиса, а также
стамбульский губернатор и шеф полиции. Позже, в частном порядке, свои
соболезнования семье прислал премьер-министр Турции Реджеп Тайип
Эрдоган. Большего республиканского почтения османскому наследию и
представить нельзя.
Настоящее величие, как полагают сегодня многие
турки, лежит именно в имперском прошлом страны, а отнюдь не только в
западных общечеловеческих ценностях. Европа, с таким удовольствием
беспрестанно критикующая Турцию, все больше и больше становится
идеалом минувшего. В моду входит «нео-османизм»: в начале года в
Стамбуле был открыт исторический музей, строительство которого было
начато еще в те времена, когда мэром этого города был Эрдоган.
Центральным экспонатом в нем является огромная круговая панорама,
демонстрирующая завоевание Константинополя османскими полчищами в 1453
году – орудийная канонада и боевые кличи жуткой военной какофонией
обрушиваются на посетителей из динамиков. Подобная ностальгия по
временам былого величия вполне соответствует все более явно
вырисовывающемуся повороту в политике Турции: турецкие руководители
провозгласили османскую эпоху временем истинного величия страны, когда
империю, правившую Ближним Востоком и Кавказом, действительно уважали
остальные народы мира. Роль подобного регионального гегемона Турция
желала бы исполнять – а частично уже исполняет – и сегодня.
Старые враги или новые друзья?
И
в самом деле, складывается впечатление, что Турция вновь повернулась
лицом к Востоку. Нынешний внешнеполитический облик страны – это открытые
каналы переговоров со всеми ближневосточными соседями, без определенной
фиксации «друг-враг», это концепция «политики без проблем»,
продвигаемая нынешним министром иностранных дел страны Ахметом
Давутоглу, это стремление посредничать в любом конфликте региона –
впрочем, как указывают многие, посредничество это направлено не столько
на решение того или иного конфликта, сколько на утверждение Турции как
доминирующей силы – в первую очередь, на Ближнем Востоке.
Турецкие
инициативы следуют одна за другой, а в начале октября наметился
настоящий «прорыв в будущее»: Турция и Армения подписали протокол об
установлении дипломатических отношений. Без малого сотню лет эти страны
считались кровными врагами – даже в те времена, когда Армения входила в
состав СССР, вражда эта не прекращалась ни на день. Она не выражалась в
каких-либо боевых столкновениях, но за эти годы понятие «армянин» стало в
представлении всего мира такой же противоположностью понятию «турок»,
как, например, сходная пара «израильтянин» и «сириец».
Впрочем,
обоим народам еще предстоит преодолеть серьезнейшие препятствия: к
примеру «братское государство» Азербайджан угрожает блокировать мирный
процесс, если Армения не откажется от притязаний на Нагорный Карабах –
армянский анклав на азербайджанской территории, из-за которого эти две
страны, как известно, даже воевали в постсоветские времена.
С
другой стороны, влиятельнейшая в США армянская диаспора всеми силами
давит на Анкару, чтобы Турция перед тем, как открыть границу, признала
геноцид армян в период Первой мировой войны. Тем не менее, обе страны
готовы к дальнейшим переговорам – трудным, затяжным, но с надеждой на
окончательное примирение.
Еще один небывалый доселе переговорный
процесс турецкие дипломаты начали с другим своим соседом. Непризнанное,
но фактически существующее на севере Ирака курдское государство, убежище
повстанцев из Рабочей партии Курдистана и в течение продолжительного
времени – главный противник турецкой армии, не желает после неизбежного
ухода американцев оказаться во все более распадающемся на части Ираке
один на один с арабами – суннитами и шиитами.
Осознав это, курды в
течении довольно продолжительного времени ведут переговоры с бывшими
врагами – турками. В конце октября прошлого года шеф турецкого МИДа А.
Давутоглу прибыл в Эрбиль, столицу иракских курдов, где объявил об
открытии турецкого консульства. Сам факт, что министр иностранных дел
Турции оказался в лимузине с курдскими флажками на капоте, ставит с ног
на голову всю принятую до сих пор турецкую внешнеполитическую доктрину.
Впрочем, наиболее тесные связи установились в последнее время у Турции с
Сирией. В середине октября контрольно-пропускной пункт на
сирийско-турецкой границе стал местом встречи Давутоглу с его
сирийским коллегой Валидом аль-Муаллимом – обоих сопровождали весьма
внушительные свиты. В четыре руки министры иностранных дел торжественно
подняли разделяющий страны шлагбаум – сцена, весьма напоминающая
знаменитое «открытие границы» между Венгрией и Германией в 1989 году,
приведшее, как известно, к падению Берлинской стены.
А ведь еще в
конце 1990-х годов Турция и Сирия находились на грани войны – из-за
массированной поддержки, оказываемой сирийцами курдским повстанцам из
РПК. Сегодня армии обеих стран участвуют в совместных маневрах, а
министры обороны и иностранных дел встречаются друг с другом в рамках
«общего совета по кооперации». Столь тесно, замечает близкая к
правительственным кругам турецкая газета «Hurriyet», Турция не
сотрудничает ни с одной страной мира. Возможно ли, чтобы целью этого
сотрудничества стало появление так называемого «Ближневосточного
союза», созданного по принципу Европейского союза?
«Ты мне больше не подружка, ты мне больше не дружок»
Окончание затянувшегося на десятилетия турецко-сирийского конфликта
считается личным достижением Ахмета Давутоглу, а также серьезным
успехом Сирии, обрадованной возвышением своего государства, включенного
Западом в «ось зла». Но у Дамаска есть и еще одна причина для радости.
Почти одновременно со сближением Турции и Сирии можно наблюдать
настоящие «заморозки» на другом фронте. «По техническим причинам», как
было заявлено сначала, Турция отказала Израилю в участии в военных
маневрах «Анатолийский орел». Позже турецкий премьер-министр Эрдоган
назвал настоящую, не «техническую» причину этого решения: по его
словам, боевые самолеты, совершающие авианалеты на палестинцев в секторе
Газа, не могут быть приняты в воздушном пространстве Турции. Тот факт,
что продолжавшееся много лет стратегическое партнерство с Израилем
оказалось в одночасье заморожено, а вместо этого к участию в маневрах
была приглашена Сирия, лишний раз демонстрирует, насколько резко
изменились турецкие внешнеполитические приоритеты.
Более того – этот
разворот в полной мере отражает и внутриполитические изменения в
стране. 2009 год стал годом победы исламско-консервативной правящей
партии ПСР над главным противником – секулярно настроенными военными.
Именно ее укрепление на внутреннем фронте позволяет этой партии менять
внешнюю политику страны.
Впрочем, следует заметить, что конфликт с
Израилем обладает своеобразной предысторией и ведет начало не от
последнего военного конфликта в секторе Газа, возмутившего турецкую
исламскую общественность и даже представителей армии. Турецкие генералы,
впрочем, возмущались не столько действиями израильтян в Газе, сколько
пренебрежительным отношением, продемонстрированным израильскими военными
и политиками к их давним союзникам, туркам.
По словам отставного
генерала турецкого Генштаба Халдуна Солмазтюрка, израильские коллеги,
предпочитая решать оперативные задачи, давно уже перестали вести с
представителями турецкого командования хоть сколько-нибудь значимые
переговоры, не считаясь с тем, как те или иные их действия скажутся на
ситуации на Ближнем Востоке в целом.
Так что вооруженный конфликт в
Газе оказался своего рода «спусковым крючком», а отнюдь не причиной
охлаждения отношений. Во время Всемирного экономического форума в Давосе
в начале 2009 года Реджеп Тайип Эрдоган дал волю своему раздражению,
излив его на президента Израиля Шимона Переса – человека, к которому он,
по многочисленным заверениям, всегда испытывал самые дружеские чувства.
Его гневная речь принесла Эрдогану немалую популярность, как на
родине, так и в арабском мире, а также звание «покорителя Давоса». С тех
самых пор иранский президент Махмуд Ахмадинеджад считает Эрдогана своим
личным другом – и, кстати, к вящему неудовольствию Запада, пользуется у
турецкого премьер-министра взаимностью. «К правительству в Тегеране
мировая общественность относится несправедливо.
Запад должен был
бы прежде чем притеснять Иран санкциями, для начала отказаться от
собственного ядерного оружия, – заявил Эрдоган во время своего
последнего визита в эту исламскую республику.
Прощай, Европа?
Западные дипломаты едва могли поверить собственным ушам: это что же
получается, – единственная в НАТО исламская страна становится на защиту
Ирана в текущем ядерном конфликте? Не является ли это, после
«израильского демарша» Эрдогана, очередным доказательством того, что
Европа на самом деле уже давным-давно потеряла Турцию, а Анкара
окончательно переориентировалась на Восток? Политический советник
Эрдогана Ибрагим Калин считает подобные обвинения, по меньшей мере,
странными. В конце концов, по его словам, так называемая «прагматическая
политика» не чужда и Западу: «Если американцы открываются навстречу
России, – заявляет он, – то это празднуется как начало новой эпохи в
политике. Если Турция открывается навстречу Ирану, – это расценивается
как предательство идеалов демократии». Тем временем Ахмадинеджад вот уже
во второй раз за последние два месяца посетил Анкару.
Разрыв с
Западом опровергает также Эгемен Багиш, министр правительства Эрдогана
по связям с Европой. По его мнению, успехи Турции на Востоке должны
расцениваться как победа европейской дипломатии. В конце концов, именно
европейцы постоянно подчеркивают роль Турции как моста между «ориентом» и
«оксидентом» – восточной и западной цивилизациями. А как, спрашивает
Багиш, может мост стоять лишь на одной опоре?
«Добрая весть
заключается в том, что Турция не отвернулась от Запада, – считает
турецкий оппозиционер, Бурак Бекдил, постоянный критик Эрдогана, а
дурная – в том, что Турция больше не стремится к Западу». Но почему же
европейцы так удивляются этому? Париж и Вена, Рим и Берлин отказываются
даже подумать о возможном вступлении жаждущей признания Турции в
Евросоюз – более того, в своем отрицании европейские правительства
опираются на волю уставшего от расширений большинства европейцев.
Что ж удивляться, если турки вдруг гордо заявляют: «Ну и не надо, не
больно-то и хотелось»? Не принимают Турцию в общую игру – теперь Анкара
намерена сыграть в свою. И желание это, похоже, стало подкрепляться
действиями, коренным образом меняя окружающую реальность.
Борис Альтнер
kurdishcenter.ru
|
